Японские зарисовки. Япония глазами русского автостопщика

Автор – Александр Данилюк 

Меня всегда интересовала Япония своей самобытностью и сильным отличием от стран Запада. Маленькое островное государство – и такая мощь. Что является источником силы, позволившей стране, преодолевая тяжелые испытания, оказаться на вершине прогресса? Кто такие японцы, и какова их повседневная жизнь?

К сожалению, для граждан России Япония фактически продолжает оставаться одной из самых закрытых стран. Визу туда получить очень трудно. Но если нельзя получить туристическую визу для индивидуального путешествия на длительный срок прямым путем, нужно идти в обход. Можно, например, получить транзитную трехдневную визу. Я воспользовался этим первый раз, когда летом 2009 года летел в Южную Корею. Знакомство с Японией я решил начать не со столицы, а с провинции. Подумал, проеду на север от города Нарита вдоль побережья, сколько получится, чтобы успеть вернуться и уложиться в отпущенные три дня. Почему именно на север? Посмотрел по карте – там места более глухие – буду «ближе к народу».

Этюд первый

Встреча с прогрессом началась уже в аэропорту. Вагончики без машинистов перевозят пассажиров от авиалайнеров к терминалу и обратно. Унитазы в туалете с подогревом и множеством функций, только что песни не поют, а уж бегущие дорожки для пассажиров теперь воспринимаются как что-то обыденное.

Считается, что Япония – очень дорогая страна. Я задумал провести эксперимент: прожить три дня без единой иены, поэтому не стал менять доллары в аэропорту. В запасе у меня было четыре тульских пряника и грецкие орехи.

Международный аэропорт находится в Нарите – небольшом провинциальном городе в 50- 60-ти километрах от Токио. Это воздушные ворота страны. Главная улица старого центра воспринимается как некая декорация к японскому фильму раннего периода творчества А. Куросавы. Здания из темного дерева с загнутыми вверх краями крыш, магазинчики и кафе с красными легкими фонариками, на которых что-то написано иероглифами. Непонятно, но очень необычно и красиво.

Большой храмовый комплекс буддистского монастыря. При нем огромная территория парка с водоемами, беседками, старыми кладбищами, садами камней. Все дышит покоем и располагает к раздумьям.

Храм Нарита-сан

Везде полно туристов. По-моему, их больше, чем местных жителей. Они с любопытством разглядывают сувениры: разных кошек и енотов Тануки – это легендарные японские символы, бутылки с сакэ и каллиграфические изображения или рисунки на бумаге.

Жизнь здесь медленная, все друг другу улыбаются, кланяются. Таксисты и полицейские в белых перчатках, водители автобусов тоже. В ресторанах и кафе названия блюд написаны по-японски. Но для гайдзинов, то есть иностранцев, существуют их цветные фотографии или макеты в натуральную величину, которые выполнены очень реалистично. Тут же цена. Не надо долго объяснять – ткнул пальцем, и все ясно. А рядом современный город с яркими вывесками рекламы. После наступления темноты все это будет сверкать и переливаться разноцветными огнями. Здесь же железнодорожные станции с современными поездами.

А я понимаю, это еще не настоящая Япония. Это только фасад. А пока мне надо выйти на северную окраину города и найти позицию для голосования. Ведь я автостопщик. Обращаюсь за помощью к парню и девушке, которые садятся в машину. Прошу их подвезти меня, если им по пути. Говорю с ребятами по-английски как могу, иногда вставляя в свою речь японские слова. Молодой человек по-английски не говорит совсем. Девушка очень удивилась, когда поняла, что я от них хочу. Они перебросились несколькими фразами между собой, потом девушка обратилась ко мне:

- Автостопом по Японии?! Да Вы что? У нас это не принято! Да Вас никто не возьмет! Это вообще здесь невозможно! Мы бы, конечно, Вас подвезли, но нам в противоположную сторону.

- Удачи вам, ребята! Но я буду очень разочарован, если вы вдруг окажитесь правы.

Топаю 2 – 3 километра до подходящей позиции пешком, обливаясь потом с головы до ног. Рюкзак кажется неподъемным. Конец июля: жара, влажность, температура 34С. Это не самое лучшее время для подобных путешествий по Японии. 

Голосую две минуты. Первая же машина, пятисотый «мерседес», выезжая из-за поворота, тормозит рядом со мной. Сбиваясь, читаю по-японски заранее написанный на листочке текст.

- О, хитихайкинг! Ай ноу, ай ноу! Плииз, кам ин! – радостно кивая мне, говорит японец лет пятидесяти.

Японцы, как и многие азиаты, часто очень смешно выговаривают английские слова. Автостоп во всех европейских языках произносится примерно одинаково, но в английском почему-то это называется «хитчхайкинг» (hitchhiking). Поэтому в тех странах, где «наследили» американцы или англичане, «автостоп» будет называться именно так – «хитчхайкинг».

Японская семья подвозит меня, сколько нам было по пути. Расстаемся. Мне нужно в город Мито (Mito). Через пять минут я уже еду в маленьком грузовике. Водитель – фермер, лет шестидесяти с небольшим, немного говорит по-английски. Он предлагает мне посмотреть его дом и хозяйство в деревне и обещает после этого снова привезти меня в Мито. Мне все интересно, я соглашаюсь. Мы сворачиваем на узкое шоссе, и я попадаю в сельскую местность. Наверное, по японским понятиям это жуткая глухомань. По моим – тем более. По дороге Сато-сан, так зовут водителя, покупает для меня бутылку холодного зеленого чая. Я не люблю зеленый японский чай. Горячая безвкусная гадость. Трава. Но в жару, холодный – это спасение и благодать! Вот тогда я его и оценил. Проезжаем военную авиабазу. За бетонным забором видны ангары с боевыми самолетами. Сато-сан с удовольствием рассказывает мне, когда эта авиабаза была построена, сколько там самолетов и кто ей командует.

Наконец приезжаем на место. Типичный деревенский японский дом, какие я привык видеть на рекламных фотографиях или в старых фильмах о Японии. Побеленные стены, загнутые вверх края крыши, раздвижные перегородки. Перед домом садик. Все деревья и кустарники аккуратно подстрижены. Раньше подобные картины приводили меня в неописуемый восторг. Теперь я восторгаюсь наяву. Но сначала Сато-сан с гордостью показывает мне свою сельскохозяйственную технику: несколько маленьких тракторов и прочие механизмы и инвентарь. Потом он угощает меня мороженным и холодным кофе в банке и ведет в мастерскую. Я вижу на стене красиво оформленный лист плотной бумаги, на котором что-то написано. Интересуюсь, что это? Довольный хозяин объясняет, что когда-то он был чемпионом по дзю-до в легком весе города или префектуры (я точно не понял). А это его спортивный диплом. 

Я слышал, что японцы – очень отзывчивые люди, всегда помогут иностранцу, но никогда не пригласят его в гости. Не принято это у них. Может быть Сато-сан приятное исключение, но, если бы я попросился к нему на ночлег, думаю, он не отказал бы. Но, к сожалению, сейчас это не входит в мои планы. Времени у меня мало, а проехать хочется как можно дальше на север. Как и обещал, Сато-сан привозит меня в Мито на хорошую позицию.

Голосую минут пять. Возле меня тормозит джип «Лэнд Крузер». Молодой парень по имени Отакэ радостно удивляется, узнав, что я русский из Москвы. Мой английский неважный, у него такой же. И несмотря на это, мы прекрасно понимаем друг друга.

Мимо нас с ревом проносятся три всадника на «харлеях».

- Они ненормальные. Мы их называем «янки джапаниз», – говорит Отакэ, показывая на мотоциклистов.

Все дороги в Японии делятся на две категории: первая – автострады или экспрессвэи. Они все платные, и максимальная скорость на них 130 км/час, вторая – все остальные. Скорее всего, они тоже как-то подразделяются, но я этого не понял. Они узкие, обычно по одной полосе в каждом направлении. Максимальная скорость на них 50 км/час, реально даже меньше. Эти дороги проходят через все населенные пункты, коих может быть множество. На них полно светофоров. Водители очень вежливы, всегда пропускают друг друга, уступают дорогу. Даже если вдруг попадается «лихой» японец, который «гонит» под 70 км/час, в среднем будет все равно не более 45 км/час.

Я предполагаю ночевать в Хитати (Hitachi) в своей палатке на берегу океана. Отакэ едет в Токаи (Tokai) к себе домой. Это ближе, чем Хитати, но он обещает довезти меня до Хитати.

Это характерная черта японцев: уж если они подвозят иностранца, то стараются довезти до нужного ему места, и часто в ущерб себе.

По дороге Отакэ покупает в кафе холодный кофе в банке и традиционную еду – рисовые шарики с вареной рыбой внутри, завернутые в тонкую фольгу из водорослей. Это о-нигири – вкусная вещь.

Онигири

- Это тебе на ужин, – говорит он, подавая мне все это.

Мы выезжаем на берег океана. По-моему, подходящее место. Тихо, пляж, зеленый газон, есть душ и туалет. 

- Располагайся, – радуется Отакэ. И тут я замечаю на газоне какую-то табличку. Спрашиваю, что это. Отакэ сразу погрустнел и задумался.

- Написано, что здесь нельзя кемпинговаться.

И дернул черт меня спросить. Но Отакэ – настоящий японец. Он не может бросить иностранца просто так, не решив его проблему. Рядом небольшое двухэтажное здание. Оно закрыто. Уже поздно.  Это что-то вроде базы отдыха. Открывает пожилой японец, который здесь то - ли сторож, то - ли смотритель за порядком. Отакэ с ним долго разговаривает, периодически указывая на меня.

- Этот человек говорит, что ночевать в здании ты не можешь, а на улице нельзя. Не положено.

- Я буду очень тихо себя вести.

- Он говорит, что это место общественное, и здесь не совсем безопасно ночевать.

- В Японии небезопасно ночевать на пляже?! В такой спокойной стране? Вот это да!!

- Ты помнишь мотоциклистов – «янки джапаниз»? Подобные люди могут приехать сюда. Нет, до мордобоя, конечно, дело не дойдет, но они будут шуметь, мешать тебе спать. А этот человек не может отвечать за твою безопасность.

- Отакэ-сан, скажи ему: «Пусть спит спокойно. За свою безопасность я сам отвечу. Если бы в Москве я обращал внимание на разных кретинов, которые по ночам орут под окнами, я уже не жил бы на этом свете!» 

Наконец сторож-смотритель согласно кивает головой и уходит. Все довольны. Мы прощаемся с Отакэ. Я остаюсь, а он, удовлетворенный результатом, уезжает. Я прихожу к выводу: если в Японии что-то нельзя, то нельзя совсем. А если нельзя, но очень нужно? Ну, тогда можно в порядке исключения.

В Японии (по крайней мере, там, где я был) очень трудно найти место для палатки. Плотная городская застройка вдоль дорог. Иногда один населенный пункт переходит в другой так, что не понятно, где граница между ними. А если открывается какой-то уголок природы, то все ровные места будут обработаны, распаханы, засеяны. Везде рисовые поля. А там, где ничего не посеяно – косогоры, тростниковые леса, джунгли, камни. Но на побережье место найти можно.

Рисовые поля 

Рисовые поля

Этой ночью я впервые почувствовал дрожь земли. Ощущение было такое, как будто лежу на верхней полке в поезде, и она качается подо мной. Ночь прошла спокойно. Утром выхожу на дорогу. Позицию выбираю тщательно. Японцы очень осторожны. Они никогда не остановятся на повороте или при возможной помехе сзади идущим, у бортика тротуара, дабы не повредить колеса своего авто. А уж при каком-то подобии запрета на остановку – ни-ни! Хорошее место найдено, но стоплю долго – около часа. Возникает мысль: а может вернуться? Времени остается немного. Наконец останавливается девушка. Она немного говорит по-английски и подсказывает, что лучше писать таблички с названиями пунктов, куда едешь. Эта мысль у меня уже была. Но как писать? По-английски японцы не поймут, по-японски я не могу.

Почему-то многие иностранцы уверены, что все японцы говорят по-английски. Япония – самодостаточная страна и нация. И английский язык для японцев такой же иностранный, как и для русских. Поэтому, по-английски в Японии говорят так же, как в российской глубинке. Но любой японец будет очень рад видеть и слышать, как гайдзин пытается что-то пролепетать на его родном языке. И помочь люди стараются всегда.

Девушка довозит меня до Izura Rokkakudo (Izura Beach). В аэропорту я вычитал в туристическом проспекте, что это красивое место. Захожу в первый попавшийся отель-ресторан и прошу служащих оставить у них мой рюкзак на некоторое время, пока я буду осматривать местные достопримечательности. На этот случай у меня заготовлены фразы в русской транскрипции, объясняющие мои намерения. Как могу, сбиваясь, я их читаю. Наверное, японцам доставляет большое удовольствие слушать меня. Они улыбаются, кивают головами и разрешают. Идзура Роккакудо не обмануло моих ожиданий. Скалы, маленькие тихие бухточки с чистым песком, волны чуть плещутся, беседка в традиционном стиле. Тихо – ни души. Однако пора ехать дальше. На парковке подхожу к мужчине средних лет, который садится в машину. По-английски он не понимает. Знаками и при помощи карты прошу его подвезти меня до выезда на дорогу № 6. Он соглашается.

На заправках или стоянках японцы почти всегда соглашаются подвезти, если им, хотя бы немного по пути. Человек едет в Иватэ (Iwate) и предлагает довезти меня, считая, что оттуда мне будет проще уехать. Хорошо, пусть будет так.

В Иватэ очень большие пляжи. Ветрено, людей на берегу океана немного, возможно из-за того, что время-то рабочее. Я в пути уже около полутора суток – половину времени моего пребывания. Решаю возвращаться в Нариту, но другим путем.

Голосую больше часа. Сегодня мне не везет. На противоположной стороне дороги останавливается грузовик. Молодой водитель подзывает меня и приглашает в машину. Но мне ведь в другую сторону! Он разворачивается. Его зовут Дайнэ. Он объясняет, что сначала проехал мимо, но потом решил вернуться и взять меня. Английский учил когда-то в школе и рад сейчас его вспомнить и поговорить со мной. Объясняю, что мне нужно в Хитати, а еще лучше в Мито. Дайнэ может довезти меня до ближайшего городка, а оттуда можно ехать поездом. Но мне не нужен поезд, меня интересует только автостоп. Дайнэ понимает это по-своему:

- Проблемы с деньгами? Ты не переживай, я тебя посажу на поезд до Хитати.

На станции Дайнэ покупает мне билет, подробно объясняет, когда придет мой поезд и откуда отправится, да еще просит людей помочь мне. На прощание он делает нашу общую фотографию своим мобильным телефоном. Еще одно наблюдение: японцы никогда не расстаются со своими мобильниками. По-моему, они даже спят с ними. А еще они обожают фотографировать всё и вся по делу и без.

Японские поезда очень комфортабельные, идут быстро, тихо и плавно. Если не видеть мелькающих за окном пейзажей, то движение не ощущается. Даже не хочется выходить из такого поезда. Сидения очень удобные. Наблюдаю, как пассажиры, устроившись в них и откинув столики, читают, или кушают. Стюарды разносят напитки и бэнто – это дорожный набор – завтрак – обед – ужин. В него, как правило, входят крупные обжаренные креветки и обязательно рис.

Я снова в «родном» Хитати. На станции чистота. Обратил внимание на закрытую стеклянную кабину. Оказывается, это специальное место для курения. Японцы очень активно борются с этим злом.

От железнодорожной станции до окраины города иду больше двух часов. Часто встречаю на улицах группы юношей и девушек или детей школьного возраста, одетых в одинаковую униформу. Причем она своя в каждом учебном заведении.

Вторая половина дня. Солнце уже не такое жаркое, и дождь не капает. Однако многие женщины идут с раскрытыми зонтами.

Пешеходный переход. Красный сигнал светофора. Ни одной машины нет на дороге.  Но люди терпеливо ждут зеленого. Дисциплинированные. Я не такой. С рюкзаком стоять тяжело, и я перехожу улицу. И сразу все дисциплинированные японцы, как по команде, двинулись за мной. Мне становится смешно. Потом я неоднократно повторял этот опыт, каждый раз наблюдая ту же самую картину.

Начинается дождь – главный мой враг. На заправке пытаюсь договориться с водителями проехать до Мито. Это примерно 25 километров. Но все едут в Хитати или в его окрестности. Темнеет. Странно, но в 19 часов в конце июля на острове Хонсю уже темно. Понимаю, что в Мито мне сегодня не попасть. Моросит. А в темноте в незнакомом городе под дождем искать место для палатки очень трудно. Значит, придется оставаться в Хитати до утра.

Недалеко от заправки я проходил мимо какого-то буддистского храма. В Тайланде я часто ночевал в буддистских храмах-монастырях. А как с этим здесь? Вхожу на территорию. Около здания храма стоит чья-то машина, но все закрыто, людей нет, спросить не у кого. Открыт только туалет. Я уже собираюсь поставить палатку впритык к храму. Здесь есть небольшой навес – хотя бы какая-то защита от дождя. Но в последний момент решаю обойти весь комплекс.

В маленьком домике замечаю свет и через окно фигуру пожилой женщины. Стучусь. Мне открывают. Женщина отпрянула. В глазах испуг – не ожидала увидеть ночью на пороге иностранца в камуфляже с большим рюкзаком. Как могу, успокаиваю ее и объясняю, что мне нужно. Она зовет мужа. Картина повторяется. Потом он куда-то меня ведет по нескольким переходам, открывает раздвижные двери. Я оказываюсь в красивом помещении, украшенном красными фонариками, искусственными цветами и деревянными табличками. Стоят ароматические тоненькие свечи, на возвышении фигура сидящего Будды. Здесь мне предстоит спать.

Мужчина, смотритель или служитель при храме, приносит мне несколько татами – толстых ковриков, плетеных из соломы. В Японии в это время полно комаров, и я прошу разрешения поставить палатку. Смотритель соглашается и приносит еще противокомариную спираль. Прощаясь, он предупреждает, что вставать придется рано. В 6 утра он откроет двери, и будет нехорошо, если люди увидят рядом с Буддой мою палатку. Ночью Будда охранял мой покой. 

В 6 утра удары в колокол подняли меня. Быстро собравшись, пошел прощаться со смотрителем. А он уже приготовил мне еду в дорогу: воду, банку холодного кофе, рисовые шарики – о-нигири. Да еще дал с собой бутылочку сакэ. Как потом говорили знатоки (я показывал фотографии), это было хорошее сакэ.

С трудом нахожу место, где могла бы остановиться машина. Голосую долго. На мое счастье машины проезжают мимо меня очень медленно, почти ползут. Пытаюсь договориться с водителями на ходу. Если японец показывает скрещенные указательные пальцы или скрещенные руки, это означает «нет».

Наконец пожилой водитель, притормозив, показывает мне, чтобы быстрее запрыгивал в его машину. Я не заставляю себя долго ждать. Человек едет в Токио. Я прошусь до Цутиуры (Tsuchiura) – хочу посмотреть озеро. Мой водитель не говорит по-английски, поэтому я просто показываю на карте, что меня интересует. Он сворачивает с трассы и довозит меня до нужного места.

- Ну, вот и твое озеро, а мне нужно в Токио, – человек говорит по-японски, но я понимаю. Мы прощаемся.

- Домо аригато. (Большое спасибо), – благодарю я (это я уже выучил).

Мне не хочется осматривать Цутиуру с рюкзаком за спиной. Захожу в первый попавшийся отель. Ситуация уже знакомая. Рюкзак мне разрешают оставить. Я прошу у девушки за приемной стойкой карту города. Но у нее только большой телефонный справочник с картой. Тогда она предлагает сделать для меня копии нужных страниц. Я соглашаюсь. Потом она начинает аккуратно скотчем склеивать эти копии в одну карту, также аккуратно обрезая излишки бумаги специальным ножом. Жалею, что не было возможности снять весь этот процесс на кинокамеру. Потом карта-копия с улыбкой и поклоном передается мне. Я тоже кланяюсь и благодарю. Вот это Япония!

Озеро не произвело на меня впечатления, а город понравился: чистый, с подстриженными кустарниками и деревьями на улицах. Рядом с современными зданиями можно видеть старые (или под старину) дома в типично японском стиле. Во время Второй мировой войны в Цутиуре находилась база ВВС, и сейчас в городском парке стоит памятник японским летчикам. Сам парк небольшой. Вероятно, в средневековье здесь была крепость. Сохранились земляные валы и ров, сегодня превращенный в систему прудов.

На заправке на выходе из города прошу молодого человека, садящегося в машину, довезти меня до городка Савара (Sawara). Это по пути к Нарите. А он, оказывается, едет до самой Нариты и привозит меня в центр города. Времени у меня достаточно для осмотра достопримечательностей. Я сижу в большом парке при храмовом комплексе, вкушаю еду, данную мне смотрителем в Хитачи, и пью сакэ. Его нужно пить из маленьких фарфоровых чашечек небольшими глотками, чтобы почувствовать вкус этого напитка. Поскольку у меня таких нет, я пью его из своей кружки.

Одни называют сакэ рисовой водкой, другие – рисовым вином. Я не специалист в области виноделия, но не согласен, ни с первыми, ни со вторыми. Крепость сакэ от 15 до 18 градусов, и до водки явно не дотягивает. К тому же, как я знаю, сакэ не получают методом перегонки. А вином, по-моему, может называться только тот алкогольный напиток, который производится из винограда или (как более дешевый) из сочных ягод и плодов. Произведенное из всего остального пусть называется как угодно, но только не вино. Поэтому правильнее было бы назвать сакэ алкогольным напитком из риса. Пьют сакэ обычно подогретым. Знатоки утверждают, что от температуры напитка зависит его вкус. Но летом допустимо пить сакэ охлажденным. На улице более тридцати градусов, поэтому в специальном подогреве нет необходимости. Вкус действительно необычный, и мне нравится.

С наступлением темноты ставлю палатку в беседке госпиталя Св. Марии. Ранний подъем на следующее утро, быстрые сборы, и уже знакомая дорога на автобусе-шаттле в аэропорт. Мой эксперимент на выживание удался. За три дня пребывания в Японии я съел два тульских пряника и три горсти грецких орехов из своих запасов. Почти каждый из подвозивших японцев старался чем-то меня угостить. А для ответа на свой главный вопрос я выделил пока два качества японской натуры: дисциплинированность и уважение людей друг к другу. 

Этюд второй

Последние числа ноября 2010 года. Я снова в Японии по транзитной визе. Это прекрасная пора для посещения страны. Тепло, сухо, чистое голубое небо. Яркие краски осени. Настоящее бабье лето, которое бывает в Москве в сентябре. В этот раз я хочу посетить Токио. Встаю при въезде на автостраду недалеко от того места, где производится оплата. Позиция у меня очень удачная. В руках заранее заготовленная табличка с надписью иероглифами «Токио», которую я показываю всем проезжающим водителям.

Токио

Минут через двадцать останавливается машина с семьей: родители лет тридцати и двое маленьких детишек. Девочке четыре года, а мальчику еще и года нет. Женщина пересаживается назад к детям, уступая мне переднее сидение. Мужчина чуть-чуть говорит по-английски, немного лучше, чем я по-японски. Но это не мешает нам обсуждать разные темы. 

- Мы едем до Дайба (Daiba). Вас это устраивает? – спрашивает Онэда-сан (так зовут водителя).

- Да, конечно. Домо аригато. (А что еще я должен сказать?)

«Дайба» по-японски значит «укрепление», «форт». Этот искусственный остров был насыпан в середине XIX века для защиты столицы от нападения с моря в заливе, который сегодня называется Токийским. Теперь в этом месте большая зона отдыха.

Автострада великолепная. Жаль, что скорость только 130 км/час. И Онэда-сан ее не превышает ни на километр. Уже появляются указатели на Дайбу. А мне нужно в Сетагая (Setagaya). Это другое направление. Я еду к Константину, парню из Омска. Он учился в одном из Токийских университетов, а сейчас работает в японской компании. Мы списались с ним по интернету, и он готов принять меня на пару дней. От Сетагаи до Гиндзы (которая считается самым центром Токио) на электричках ехать минут 40-50.

- Мы почти приехали, – говорит водитель. – А Вам куда надо?

Я отвечаю.

- Вы знаете город?

- Нет. Я первый раз в Токио.

Супруги о чем-то переговариваются несколько минут. Я догадываюсь, о чем. Потом Онэда-сан, махнув рукой, объясняет, что довезет меня до моего друга и спрашивает адрес. Я даю. Он набирает его в поиске системы «джи-пи-эс» (GPS). Мы кружим по городу еще минут тридцать.

Я постоянно кручу головой в разные стороны. Настоящие каменные джунгли, лабиринты улиц. По-моему, на некоторые из них даже прямой солнечный свет не проникает. Многоуровневые развязки. Я достаточно путешествовал по миру, но такого не видел нигде. Только в Бангкоке было что-то подобное, но все равно не в таком масштабе. Мы едем по эстакаде. Над нами еще одна, а под нами железнодорожные пути.

Доехали. Водитель помогает мне найти нужный дом. Без его помощи я бы долго искал. В Токио очень сложная адресная система. (Мне так показалось.) Кроме района, названия улицы и номера дома нужно знать еще номер или название квартала, который в свою очередь делится на еще меньшие кварталы.

Костя удивлен, что я так быстро добрался и на одной машине. Он предлагает мне отдохнуть, но я готов к активным действиям. Тогда он предлагает посетить онсэн. Это традиционная японская баня на природных горячих источниках. Удовольствие недорогое, от 10-ти долларов США. Дальше цена зависит от набора услуг. В онсэне можно находиться хоть до глубокой ночи.

Воскресенский Собор в Токио (Никорай-До)

Сейчас, наверное, бани разных стран и народов похожи: сухой пар, влажный пар, бассейн с водой разной температуры. Но в отличие от других бань в онсэне можно сидеть в бассейне с горячей водой под открытым небом. Особенно это впечатляет вечером в холодную погоду, когда видишь ясное небо со звездами. В онсэны не пускают татуированных людей. Наверное, это не относится к туристам с европейской внешностью, но татуированный японец – знак принадлежности к якудза (японская мафия).

Потом мы гуляем по вечернему городу. В Токио нет единого «сити». Сейчас японская столица состоит из многих, слившихся в один мегаполис, городов и городков со своими деловыми центрами и жилыми кварталами. Нередко рядом с высотными железобетонно-стеклянными зданиями соседствуют одно – двухэтажные деревянные старые дома. И везде, сверкающие разноцветием огней, рекламные вывески.

Нам приходится много ездить на общественном транспорте. В Токио кроме метро (или подземной транспортной системы) много железнодорожных линий. Все они принадлежат разным транспортным компаниям. Цена билета зависит от дальности поездки. Транспорт очень дорогой. Скидок от количества поездок, как в Москве или других европейских столицах, нет. Поэтому за день можно накатать приличную сумму.

Контролеров на транспорте нет нигде. Вернее, они сидят только в будках у турникетов. Перед входом на станцию билет пропускается через автомат. На выходе процедура повторяется, только билет уже остается в автомате. Если ошиблись с оплатой проезда, на выходе производится доплата. Все очень демократично и несложно, но, все равно, дорого. Костя подсказывает знакомый вариант – можно «прилепиться» к пассажиру, проходящему через турникет. В Москве я тоже это проделывал. Плохо, конечно, каюсь, но я не испытывал при этом каких-либо угрызений совести. Проделываю то же самое и в Токио. Испытываю при этом душевный дискомфорт. Нет, никто не засвистел, не закричал, не погнался за мной. Скорее всего, никто этого даже и не заметил. Но, ни один японец так бы не поступил. После третьего подобного прохода понимаю, что не смогу проделывать это в дальнейшем. Теперь буду оплачивать проезд или ходить пешком.

Станции часто имеют по многу выходов, порой до десяти и больше, но все выходы пронумерованы, а надписи-направления дублируются на английском. При покупке билетов в автоматах также можно выбрать английский язык и при его помощи производить все действия. 

Не смотря на большую разветвленность токийской транспортной системы и многочисленность станций пересадок, на которых бывает по нескольку платформ, пользоваться ей не так уж сложно: информация очень хорошая, дублируется на английском языке. Найти бесплатные схемы железнодорожного транспорта не проблема. Да и местные жители всегда помогут.

На следующий день отправляюсь посетить Воскресенский собор или Собор Воскресения Христова – русский православный храм в Токио. Его знают, наверное, все токийцы. Любой укажет дорогу. У них он известен как Никорай-До – по имени первого епископа Николая (Касаткина). А звука «эл» в японском языке нет, поэтому японцу трудно его произнести. Собор был заложен в 1884 году, а в1891 году освящен. Даже войны не разрушили его. Во время русско-японской войны 1904-05 годов хулиганы разбили только несколько окон. Во время Второй мировой войны купол и стены храма были покрашены в темный цвет, и он не пострадал от налетов американских бомбардировщиков. Только печально известное землетрясение 1923 года сильно повредило собор. Была разрушена колокольня, которую позже восстановили, правда, несколько ниже первоначальной.

Сейчас Воскресенский собор является одной из достопримечательностей японской столицы. Величественно стоит он на холме, не теряясь среди современных зданий, которые его окружают. В храме я встретил отца Герасима, замечательного человека, которому очень благодарен за помощь и поддержку. Сам он из Москвы, служит в Токио уже пять лет. Самостоятельно выучил японский язык. А как иначе священник будет общаться с прихожанами без знания языка?

Благодаря отцу Герасиму я «открыл» для себя суси. Японец никогда не скажет «суши». Это американское произношение. Японцы говорят «суси», причем оба слога являются ударными, а второе «с» произносится как нечто среднее между «с» и «ш». Существуют три категории кафе-ресторанов суси.

Первая, самая дорогая. Здесь живую рыбу или морепродукты повар – «о-тэмаэ-сан» - «тот, который готовит перед Вами» – разделывает перед заказчиком.

Вторая – «кайтэн-дзуси» – вращающийся конвейер. Вы можете общаться с о-тэмаэ-сан и наблюдать за процессом. Он готовит блюда, как для Вас, так и для других посетителей. Морепродукты здесь могут использоваться после заморозки. Это самая популярная категория кафе-суси. Цена блюд зависит от цвета тарелочек.

Третья, самая дешевая, тоже кайтэн – конвейер. Вы заказываете блюда, не видя, кто, что и из чего делает для Вас. Обычно для суси используется мясо тунца, причем, чем оно жирнее, тем дороже. Но может также использоваться икра рыб, морские ежи и другая живность.

А еще отец Герасим рассказал, что в Японии невозможно приготовить настоящий борщ. Не продается здесь свежая свекла, только консервированная. Поэтому, если русские или православные японцы хотят сделать приятный сюрприз своим русским братьям по вере, они дарят свежую свеклу, которую иногда выращивают на своих огородах.

Утро. По улицам текут людские потоки. Часто можно увидеть людей в медицинских масках. Я поинтересовался, зачем это. Мне объяснили: в Японии, и в Токио в частности, все время что-нибудь

цветет. Кто-то может страдать аллергией или просто болеет, но не хочет создавать неприятностей окружающим. Разумно!

Много людей едет на велосипедах в деловых костюмах даже с ноутбуками. Обращаю внимание на маленькое количество машин на улицах в «пиковые часы». Это в таком-то городе! Оказывается, парковки очень дорогие. Далеко не все фирмы могут позволить себе иметь собственные стоянки. А где попало, на улице машину не бросишь – за этим строго следят парковщики – люди в светло-зеленой форме с зелеными повязками на рукавах. Такая стоянка обойдется еще дороже. Вот и ездят люди на общественном транспорте и на велосипедах. Конечно, бывают и многочасовые пробки. Но дышится в японской столице легко. Возможно, это из-за качественного автомобильного топлива или из-за специальных фильтров на выхлопных трубах японских машин. Сами же автомобили чистенькие. Блестят даже грузовики и мусоровозы.

Токийские тротуары я бы назвал своеобразной достопримечательностью. Ходить по ним одно удовольствие. Все плиточки тщательно подогнаны, люки и лючки сделаны заподлицо с мостовой. Даже если захочешь зацепиться ногой за какой-нибудь выступ, да не получиться. Таких качественных дорог я даже в Германии не встречал. Часто на тротуарах можно увидеть знак – перечеркнутая сигарета – означающий зону, свободную от курения. На улицах чистота. Тем более неприятно видеть иногда валяющиеся окурки, бумажки, пластиковые пакеты и прочий мусор. Делаю вывод: люди-свиньи есть везде, в любой нации.

От Никорай-До пешком до Императорского дворца минут двадцать. Он занимает очень большую территорию. Это правительственная резиденция, куда посетителей обычно не пускают. Попасть туда можно только два дня в году: в день рождения императора и на Новый Год. Императорский дворец – это памятник истории и архитектуры с прекрасным парком и ботаническим садом. Не смотря на позднюю осень здесь много цветов, и все благоухает. Тут была основана последняя столица Японии – Эдо. Сегодня можно увидеть фундамент замкового донжона – главной башни.

Императорский дворец в Токио

Одним из деловых центров Токио считается район Гиндза (Ginza). Здесь находится центральный вокзал, банки, офисы и здания, принадлежащие ведущим мировым фирмам и корпорациям. С 1612 по 1800 год в этом месте находился японский монетный двор, чеканивший серебряные монеты, на японском языке – «гиндза». Еще в конце XIX века эта местность была заболоченной. После памятного по своей силе землетрясения 1923 года здесь начинается большое строительство, и Гиндза становится крупным торговым районом. Сейчас здесь самая дорогая земля в Японии. Один квадратный метр площади на Гиндзе стоит более 100 тысяч долларов США. Но считается престижным иметь бизнес именно на Гиндзе. Днем на улицах района людей очень мало. Удивляюсь этому. Мне объясняют, что все на работе.

С наступлением сумерек начинается буйство красок и огней. Разноцветная реклама завораживает. Я ловил себя на мысли, что на некоторые световые панно смотрел, забыв о времени.

Другой район, где жизнь постоянно кипит, это Сибуя (Shibuya). По-моему, разных увеселительных заведений здесь на душу населения больше, чем где-либо еще в Токио. Магазины модной одежды и косметики, бижутерии, множество бутиков – это все Сибуя.

Известная достопримечательность района – памятник собаке Хачико (или Хатико) перед станцией Сибуя. Эта очень трогательная история о собачьей верности произошла в 20-х годах ХХ века. На протяжении многих лет Хачико ждала своего хозяина, возвращавшегося с работы, у станции. Даже после его смерти она продолжала приходить на это место и ждать.

Сейчас у этого памятника часто назначают встречи. Кстати, в Токио два памятника собакам. О втором я расскажу позже. По вечерам на площади перед станцией толпы людей. Много молодежи. И, конечно же, изобилие рекламы и огни, огни, огни. Это место стало одним из символов Токио. Его часто показывают в фильмах и передачах о японской столице.

Еще одним деловым центром называют район Синдзюку (Shinjuku), находящийся в Западном Токио. Здесь находятся правительственные и административные здания, многочисленные офисы в небоскребах, а также расположен огромный комплекс администрации города Токио. Его размеры, особенно в высоту, впечатляют. На верхних этажах двух башен – близнецов, Северной и Южной, устроены смотровые площадки. Скоростной лифт поднимает всех желающих обозревать город с высоты птичьего полета. Движение лифта абсолютно не чувствуется, только уши закладывает от такого быстрого подъема.

Меня, москвича, видевшего многие европейские столицы и крупные города, бывшего в Сиднее, Мельбурне, Окленде, Бангкоке и Сеуле, трудно удивить большим городом. Но сказать, что Токио – большой город, значит не сказать ничего. Он огромен! Он исполин. Я понял, что такое ме-га-по-лис! Я поднялся на смотровую площадку в сумерках. Подо мной расстилался бесконечный океан огней до самого горизонта, расцвеченные огнями соседние небоскребы, крыши зданий с вертолетными площадками, улицы, автомобильные развязки. И этот океан не заканчивался там, вдали, потому что зарево от огней за горизонтом говорило, что город продолжается еще дальше. Это было самое сильное мое впечатление от Токио. 

Еще меня удивляет, что японцы строят небоскребы и качественные автострады, хотя землетрясения в стране очень часты. Какие же должны быть технологии?

Рядом с комплексом мэрии столицы находится красивый парк. Его облюбовали для своего обитания и ночлега бомжи. Нередко можно увидеть этих несчастных, спящих в картонных коробках на улицах, в непосредственной близости от административных зданий. Они ни к кому не пристают. Их тоже никто не трогает, даже полиция не гоняет.

Станция Синдзюку – крупный транспортный узел. Бесконечное людское броуновское движение здесь не только над землей, но и под землей. Множество подземных переходов и тоннелей с различными кафе, ресторанами, магазинами – целый подземный город. В действительности любой иностранец найдет для себя что-то интересное и привлекательное в любом районе столицы и откроет «свой» Токио.

Парки и скверы города – места, покоя, тишины и оздоровления организма. В любое время дня и вечера в них можно увидеть людей разного возраста, делающих физические упражнения. Очень много людей бегает по набережной вокруг комплекса Императорского дворца. На этой трассе даже расстояния указаны. Когда я видел днем бегунов трудоспособного возраста, у меня при этом возникал вопрос: а кто же остался работать?

Трудятся японцы много. Задерживаться после работы на своем месте для выполнения еще каких-то дел считается нормальным явлением. Даже годовой отпуск составляет всего одну неделю.

Но времена меняются, а вместе с ними и взгляды. Современная японская молодежь хочет наслаждаться жизнью сейчас, подобно своим европейским или американским сверстникам, а не после пенсии. Она уже не стремиться, как ее отцы и деды, сидеть на своем рабочем месте допоздна после окончания трудового дня. Пример тому – публика в увеселительных заведениях Сибуи после 18-ти часов.

Меня интересует военная история. Во всех странах, где я бываю, обязательно посещаю военные музеи. Поэтому храм Ясукуни (Yasukuni) мне было не миновать. Этот синтоистский храм основал в 1869 году император Мэйдзи, который стал основным «божеством» святилища. Здесь поклоняются не богам, а душам погибших за императора и Японию воинов, которые приравнены к богам. В отличие от других храмов и святилищ Ясукуни находился в ведении военного руководства Японии. Император всегда считался верховным божеством храма.

Храм Ясукуни

Наряду с памятниками летчикам, морякам и другим представителям японских вооруженных сил на территории храма есть памятники лошади и собаке. (Это второй памятник собаке в Токио. О первом я уже рассказывал). Японцы отдают дань уважения этим животным, переносившим все тяготы военной службы вместе с людьми.

При храме расположен музей военной истории Юсюкан (Yushukan). Он имеет богатую коллекцию экспонатов, начиная со времен средневековья. Очень большой раздел экспозиции посвящен Второй мировой войне и боевым действиям на Тихом океане, в частности.

В зале музея военной истории

Не менее сильное впечатление, чем вид Токио со смотровой площадки здания мэрии, на меня произвел Мемориальный зал. Вдоль стен стоят стенды с фотографиями смертников. Их многие тысячи. Принято считать, что японские бойцы-смертники назывались «камикадзэ». Это не совсем так. Камикадзэ были только пилоты. Общее название воинов-смертников – «тэйсинтай». Такие подразделения существовали во всех видах Вооруженных сил. Были подводные и надводные тэйсинтай – люди-торпеды, люди-катера со взрывчаткой. Были тэйсинтай-истребители танков, были люди-бомбы. Камикадзэ же управляли самолетами-снарядами, которые подвешивались к бомбардировщикам. При подлете к цели эти самолеты-снаряды отцеплялись, и дальше их пилотировали смертники. Даже теоретически спастись было уже невозможно.

Среди мужских лиц встречается много фотографий молодых женщин. Они не уничтожали сами вражеские объекты. Но семейный мужчина не мог быть зачислен в подразделение тэйсинтай. Тогда женщины лишали себя, а часто и своих детей, жизни, чтобы их мужья могли достойно выполнить свой долг перед Родиной и императором. Можно долго рассуждать о героизме, патриотизме и фанатизме, но я считаю, что эти люди умирали за свои убеждения. И их нельзя обвинять. А уж кто их такими сделал, и какие это были убеждения – вопрос другой. В музее можно увидеть и торпеду, и катер, и самолет-снаряд, управляемые смертниками.

Хочу оговориться, чтобы знающие читатели не обвиняли меня в некомпетентности. Информацию о музее, которую я дал, не считаю достоверной на все сто процентов. Почти все надписи там были на японском языке, а сведения, полученные от общения с посетителями, крайне скудны по причине трудностей этого общения.

В японской столице не так много храмов, и они, возможно, не такие древние, как в Киото или в Нара, но они очень почитаемы. Я видел, что люди сохраняют старые традиции, чтут своих предков. Не могу сказать, что я посетил много японских кладбищ, но на тех, где я бывал, не встречал какого-то запустения или заброшенных могил.

Одной духовной пищей сыт не будешь. Японские заведения общественного питания предоставляют большие возможности на любой вкус и кошелек, от дорогих ресторанов где-нибудь на Гиндзе или в Сибуя до маленьких и дешевых едален в университетских кварталах. Найти дешевые заведения с национальной кухней не проблема. Они есть повсюду.

Очень популярны сеть кафе «Ёсиноя» и «Матсуя». Самые дешевые блюда там от 3,5 долларов США (280 иен). И для завтрака-ужина среднего европейца этого вполне достаточно. Зеленый чай в этих заведениях в неограниченном количестве и бесплатный. Маринованный имбирь – закуска и дополнение к блюдам – тоже. Хотя, конечно же, их цена заложена в стоимость основных блюд. Местные жители часто покупают здесь еду на вынос. Не редкость на улицах открытые лотки, на которых продаются небольшие куриные шашлычки – якитори – по цене 1,25 доллара(100иен). Конечно, встречаются в городах «Макдоналдс» и «Ка-эф-си». 

Сами японцы едят немного, Хлеба почти не едят, зато рис традиционно входит практически во все блюда. Удивительно, но небольшим количеством риса можно наесться на полдня.

Несмотря на то, что Япония страна дорогая, цены на уличное питание в Токио в среднем дешевле московских. Качество блюд и уровень обслуживания высокие везде. Обслуживающий персонал обходительный и всегда придет на помощь, если возникли какие-то затруднения.

Почему-то считается, что все японцы низкорослые. Может, раньше так оно и было, но сейчас житель Страны восходящего солнца выше среднего роста – явление обычное. Зато я не встречал ни одного толстого японца! (Борцы сумо в эту категорию не входят.) Наверное, мне не повезло.

Кроме сакэ популярно и местное пиво, вкус которого мне понравился. Самые известные фирмы и, соответственно, марки – «Эбису», «Сантори», «Асахи», «Кирин». Кроме пива они выпускают прохладительные напитки и минеральную воду. Существуют и другие марки пива, но менее известные. А автоматы по продаже безалкогольных напитков также часто встречаются на улицах японских городов.

Первое декабря. Даже не верится, что наступила календарная зима. Прекрасный теплый солнечный день, чистое голубое небо. После обеда нужно ехать в аэропорт. Вечером у меня самолет. Отец Герасим подсказал позицию в центре города, с которой я могу уехать. Стою на ней с табличкой, на которой теперь написано по-японски «Нарита». Дальше автострада разветвляется на три направления. Ждать приходится сорок пять минут.

Седовласый японец по имени Миямото-сан едет в Сакуру, где он живет. От нее до Нариты около двадцати километров, но человек понимает, что гайдзин торопится в аэропорт, значит, ему надо помочь. Миямото-сан почти не говорит по-английски, но он слушает мои впечатления от Токио и сожалеет, что я не смог из-за недостатка времени посетить Камакуру, бывшую столицей Японии в XII – XIV веках.

А я радуюсь, что открыл для себя еще несколько составляющих успеха и процветания японцев. Это трудолюбие и упорство, сохранение традиций, почитание предков и любовь к семье. А еще – это доброжелательность. Я пытаюсь поделиться своими наблюдениями с Миямото-сан, но он меня не понимает. И мне от этого немного грустно. Миямото-сан довозит меня до терминала аэропорта, и мы прощаемся. Следующий мой визит будет через три месяца.

Этюд третий

Самое начало марта. Как будто и не уезжал никуда. Такое же бескрайнее голубое небо, солнечно, только утром холодно. Ночью температура опускалась до нуля.

Я еду в Токио на грузовике с Мигелем. Он мексиканец, живет в Нарите двадцать лет. В Японии ему нравится. Мигель чуть-чуть говорит по-русски. Он работает на фирме вместе с русским, который учит его языку, а заодно и русскому мату. Все эти знания Мигель с удовольствием демонстрирует мне.

- Смотри, вон гора Фудзи-сан, – показывает Мигель.

Я смотрю в направлении его руки. Вдали над городом на фоне голубого неба виднеется величественный конус знаменитого вулкана – главного символа Японии. Утренние солнечные лучи окрашивают снежную шапку нежно-розовым цветом. Великолепное зрелище! Фудзи-сан. Ни один японец никогда не скажет: «Фудзи-яма». Иероглифы «яма» и «сан» пишутся одинаково и означают «гора». Но суффикс «сан» - это уважительное обращение к человеку. Он прибавляется к имени или фамилии. А еще это обращение к господину. Поэтому, именно Фудзи-сан!

Мигель довозит меня до места, расположенного далеко от центра. Полагаю, коренной житель довез бы прямо до Гиндзы даже на самосвале. На ближайшем полицейском посту уточняю дорогу. Стражи порядка почти не говорят по-английски, но как можно подробнее объясняют мой дальнейший маршрут. Они потрясены моими героическими намерениями – идти пешком до Гиндзы. Это же более двенадцати километров! 

Я люблю делать фото полицейских в форме и снимаю их в разных странах. Пробую сфотографировать их и в Японии. Ни в какую не соглашаются. Объясняю, уговариваю – нет, и все тут. Я пытался позже сфотографировать других полисменов. Результат тот же. Уж не знаю, почему такая реакция?

Конечно, с рюкзаком идти через город тяжело, но мне спешить некуда. И потом, как еще можно увидеть жизнь города, найти какие-то интересные мелочи и сюжеты? Только гуляя пешком.

Уличный общественный туалет. Они в Японии бесплатные. Чисто. Захожу и привожу себя в порядок. Жаль, что только холодная вода. Такого западного блага цивилизации, как унитаз, в традиционных японских туалетах не встретишь. Везде в Азии, от Сирии до Кореи, нужду справляют в дыру в полу. Оформление ее может быть очень цивильным. Япония в этом не является исключением. В действительности, это туалет «японского (или азиатского) типа». Японцы считают, что поза, которую человек принимает в таком случае, более естественна, физиологична и полезна во всех отношениях. Во многих общественных туалетах есть одна или две кабинки «европейского типа», то есть с унитазом. Как позже рассказывала одна моя знакомая, японки всегда предпочитают туалет «японского типа». И если видят в очереди женщину-европейку, как правило, предложат ей пройти без очереди в туалет «европейского типа», который называется «ёосики».

Вижу спасительную ярко-оранжевую вывеску с названием на японском и английском языках – «ёсиноя». Горячий зеленый чай мне сейчас очень кстати. В который раз восхищаюсь сообразительностью японцев делать фотографии блюд для меню. Не надо гадать, что входит в то или иное кушанье. Все видно на картинке. И заказывать очень легко.

Листвы на деревьях заметно убавилось, но все равно зелени остается много. На некоторых кустарниках и деревьях есть даже цветы. Несмотря на ночные холода, красуются разноцветные «анютины глазки». По-моему, в Токио осень плавно переходит в лето.

В моем распоряжении сутки. Через день у меня утренний самолет в Москву, значит завтра к вечеру мне надо вернуться в Нариту и там заночевать. Оставшееся время я гуляю по столице, много фотографирую и жалею о том, как много еще осталось не посещенным и не увиденным. Я любуюсь дневной панорамой Токио со смотровой площадки мэрии. Это не менее восхитительно, чем вечером. Да еще видна священная гора Фудзи.

На следующий день в половине пятого пополудни я уже голосую на знакомой позиции. Стою минут пять-семь. Сирудзи-сан, водитель двухместной спортивной «мазды», очень удивлен моим ответом на свой вопрос о том, сколько я стоял на этом месте.

- А я думал, автостопа у нас вообще нет.

Многие японцы полагают, что в России очень холодно, и зима длится круглый год. Они удивляются, узнав, что у нас бывает еще жаркое лето. При этом они весьма любознательны и интересуются любой информацией о России. Сирудзи-сан неплохо осведомлен о нашей стране, хотя в ней не бывал. Но был несколько раз в Киеве по работе. А его подруга жила в Москве какое-то время и даже посещала Большой театр. Сирудзи живет в Тиба (Chiba), куда и едет. Но, как водится у японцев, довозит гайдзина до самого аэропорта. Мне пока туда рано, поэтому, простившись с моим водителем, я выбираюсь автобусом-шаттлом из аэропорта и иду ночевать на знакомое место. Эта ночь теплее предыдущих. Небо все в звездах. Засыпаю с приятными мыслями.

В четыре утра меня разбудил шум дождя. Собираться и следовать в аэропорт приходится уже под дождем. Не смотря на такой сюрприз погоды, настроение у меня приподнятое. Говорят, это хорошая примета – к удачной дороге и обязательному возвращению. А вернуться в Японию мне очень хочется. У меня здесь осталось много незавершенных дел.

P.S. Когда я заканчивал эту статью, Японию постигли многочисленные бедствия: сначала мощное землетрясение, от которого особенно пострадали северо-восточные префектуры острова Хонсю (то есть метрополии), потом вызванные им цунами и катастрофа на атомной электростанции. Все эти несчастья сопровождались многочисленными человеческими жертвами и разрушениями. И хотя Японии помогает весь мир, экономические законы диктуют свое – конкурента надо задавить, обойти. И сейчас уже по многим показателям на втором месте после Соединенных Штатов стоит не Япония, а Китай. Но как бы, ни сложилась экономическая ситуация, и пусть наше светило начинает свой путь не со Страны восходящего солнца, для меня Япония все равно останется символом прогресса. А еще мне очень хочется, чтобы люди (и их близкие), которых я узнал, и которые мне помогали, не пострадали бы от всех этих бед.

Адреса фото:

1) Храм Нарита-сан – http://www.votpusk.ru/gallery/foto.asp?DST=6825&P=5

2) Онигири - http://fb.ru/article/88841/yaponskoe-blyudo-onigiri-retsept-prigotovleniya

3) Рисовые поля - http://avivas.ru/topic/kartini_na_risovih_polyah_yaponii_lend_art_v_deistvii.html

4) Никорай-До – http://miroved.com/countries/iaponiia/tokio/places/voskresenskii-sobor

5) Императорский дворец – http://chudolike.ru/yaponiya/imperatorskij-dvorec-v-tokio.html

6) Хам Ясукуни и музей – https://ru.advisor.travel/poi/Hram-Yasukuni-2450/photos